У меня синестезия.
Я вижу то, чего не видно вам
Я годами скрывала, что у меня синестезия. Теперь я решилась о ней рассказать.

Несколько лет назад в Живом Журнале я написала двум своим друзьям следующее:

1. Наш общий кумир (по которому мы в то время фанатели) меня достал
2. У меня все ещё болит шрам после удаления аппендицита
3. У меня синестезия

Уж не знаю, почему я включила в тот список третий пункт. Я хранила этот секрет всю свою жизнь, но вдруг почувствовала, что должна с кем-то поделиться. Я ожидала, что надо мной станут издеваться, или будут утешать, или просто даже не поймут, о чем это я. Но вот чего я уж точно не ожидала, так это ошарашенного ответа Лори: "О Господи, у меня тоже!".

Нейрофизиологи считают, что каждый появляется на свет чуть-чуть синестетом: в мозге новорожденного любое возбуждение захватывает все ощущения сразу. Со временем у большинства людей ощущения разделяются и специализируются, то есть разные проводящие пути начинают отвечать за конкретные ощущения. Но для тех, кто обладает синестезией (кстати, слово "синестезия" означает "слияние ощущений"), часть ощущений так и остается неразделенной.

Отчасти здесь замешана наша генетика - синестезия явно передается по наследству. Хотя в моей семье я сама не знаю ни одного синестета. Однако разновидности синестезии чисто индивидуальны и уникальны. Кто знает, почему наш мозг "решает" не разъединять ощущения до конца?

По сути, синестезия - это процесс мышления, "сцепленный" с ощущением. Некоторые люди, обладающие синестезией, могут назвать цвет вашего имени, ваша личность может вызывать у них определенный вкус, или они способны почувствовать форму звука. Что касается меня, то мои синестезии такие: цифры для меня цветные, а слова или понятия я ощущаю физически.

Как я вижу и чувствую

Из двух моих типов синестезии тот, что касается цифр, объяснить легче. Когда я вижу написанную цифру - ну, например, "2" - то она для меня синяя. При этом я отлично понимаю, что эта двойка напечатана на странице чёрным по белому, но в то же время каким-то непостижимым образом я чувствую, что она - синяя. Все цифры от 0 до 9 для меня имеют свой цвет. Сколько себя помню, они всегда были цветными и никогда не меняли своих оттенков.

Второй тип моей синестезии - "ощущение" слов и понятий - объяснить труднее. Если я смотрю на список слов на странице, то ничего особенного при этом не ощущаю. Но стоит мне начать читать, или говорить, или слышать связную речь, эти ощущения тут же начинают меня захлестывать. И дело даже не в том, что отдельные слова вызывают у меня ощущения фактурной поверхности, размера, формы или веса; главное - это то, какие сочетания и структуры они выстраивают вместе. Раньше слова меня прямо-таки захватывали, и, кстати, гораздо сильнее цифр. Я буквально чувствовала, как они образуются у меня во рту, в то время как понятия я могла обхватить руками, пока обдумывала, как правильней выразить ту или иную мысль.

В детстве синестезия мне приносила только удовольствие: например, было намного легче рассуждать об абстрактных понятиях, превращая их в конкретные ощущения - даже с целыми теориями так получалось. Единственное, что меня беспокоило, - это то, что об этом моем умении никому нельзя рассказать.

Будучи ребенком я толком-то и не понимала, что же собственно скрываю. Когда я говорила о своих ощущениях, то на меня странно косились или вообще ругались; и, в конце концов, я научилась говорить о своих ощущениях так, чтобы не раздражать других. В аналогиях я находила спасение и опору, и мои странные рассказы про форму или вес слов прокатывали, если я делала вид, что дурачусь, и добавляла "Ну, это типа похоже на…"

Я просто считала себя не такой, как все, даже малёк тронутой. Мне и в голову не приходило, что на свете есть люди похожие на меня. И так вышло, что моя невероятная любовь к чтению сыграла мне на руку. Однажды вечером, копаясь в словарях в поисках какого-нибудь эдакого словца, я наткнулась на слово "синестезия". Вот тут-то я и узнала, что никакая я не тронутая или что с воображением у меня нелады, и что даже я неединственная в своем роде.

Но с кем же мне было поделиться своим открытием? Простая провинциальная одиннадцатилетняя девчушка из канадского местечка Альберта, которую дразнили и дома и в школе, если она пробалтывалась о своих ярких ощущениях от уроков математики или о том, как я самим своим телом чувствую чей-нибудь рассказ. Узнав из словаря про синестезию, я молчала и дальше, успокаивая себя тем, что это всё не плод моего воображения. Вот так я и промолчала целых тридцать лет, не говоря ни друзьям, ни родным, и вообще никому во всём Роки Маунтин, потому что была уверена, что меня или поколотят, или прогонят прочь.

Голливудская синестезия

Много лет спустя я увидела рекламный ролик фильма "Игра слов" (Bee Season) по роману Милы Голдберг. Героиня фильма, маленькая девочка, побеждает во всех школьных конкурсах на грамотность, потому что для неё слова складываются не просто из букв: она физически ощущает, как слова окружают её, располагаясь в пространстве как обычные вещи. Не думаю, что режиссер хотел снять фильм о синестезии, но для меня эти кадры стали экранным воплощением моих собственных ощущений. И ещё я решила больше не молчать. Говорить правду всегда трудно. Ещё труднее, когда нужно решить ЧТО ЖЕ ТАКОЕ эта правда.

Когда в университете в рамках курса по психологии творчества мы выбирали темы докладов, я выбрала написать о синестезии. Творчество, как говорится, приветствовалось. Передо мной был выбор: поразвлечь слушателей или рассказать всё как есть. Ни того, ни другого я, признаться, хорошо делать не умею. Я решилась на второе. Выглядело это приблизительно так: трясясь от страха как осиновый лист и держась от волнения за парту, я рассказывала всему классу, что такое синестезия, рассказывая об истории и давая определения. А затем - примеры. Свои собственные примеры, о своей синестезии. Я кое-как от страха вытянула эти полчаса, а из-за моего волнения вряд ли мой доклад вызвал у класса хоть каплю энтузиазма. Но когда я закончила доклад и, наконец-то, села на место, ко мне подсела какая-то девушка с вопросом: "И что, это может объяснить, почему я вижу по-особенному каждую цифру?" Так ведь могло же! Я была в шоке, и молча протянула ей свои записи к докладу. В классе было меньше двадцати человек, и что же - у двоих была синестезия?

Все эти годы я молчала не просто из страха показаться белой вороной. Честно говоря, я просто никогда не думала, что смогу встретить кого-нибудь, подобного себе. В словаре было сказано, что синестезией, в лучшем случае, обладает один человек на 200,000. В Роки Маунтин жило 6,000 человек. По моим подсчетам, на всю окрестность я была единственным синестетом.

Вся правда

Несмотря на все проводимые исследования, до сих пор нет точных данных о том, сколько же на самом деле на свете синестетов (кто-то говорит, что один на 2000 человек, кто-то, что один на 23 человека). Трудность заключается в том, что синестезия очень индивидуальна. Довольно просто отыскать тех, что видит цифры или буквы цветными, но представьте, какой редкостью является человек, который чувствует геометрическую форму вкуса. Но что делает вопрос еще запутанней - это то, что поиск синестетов зависит от их собственного решения, ведь для этого необходимо о себе заявить. Если не говорить ничего о своих ощущениях, так о них никто и не узнает.

И вот так я начала обсуждать синестезию на своих занятиях по литературе в университете. И почти каждый раз, когда я рассказывала о своих ощущениях в качестве тем для работ, кто-нибудь говорил, что и у него есть что-то похожее. У одной моей учительницы была сестра, которая стала бухгалтером только потому, что у неё была синестезия на цифры и ей нравилось, как они выглядят. Сокурсница рассказала, что её маленькая дочка говорит о цветных словах. Ещё несколько студентов сказали, что что-то подобное ощущают некоторые их знакомые.

И вот однажды на занятиях случилось то, что побило все рекорды. Прочтя моё первое в семестре сочинение, один человек понял, что у него тоже синестезия. У троих в семье были родственники-синестеты. Включая меня - это пять из пятнадцати человек класса. Мой вывод - синестезия довольно распространенное явление. Просто те, кто ею обладают, научились с ней жить и приспособились.

Но для тех, кто рос в постоянном страхе насмешек и издевок не просто из-за того, кем мы были, а из-за того, как мы чувствовали, обнаружить, что ты не один такой - настоящее потрясение. Для меня история моих признаний в том, что я синестет - это ещё и история моего литературного творчества. Я научилась брать интервью и за последние два года написала очень много рассказов. Мои рассказы, в которых я пишу и о своих ощущениях, - это и возможность найти других людей обладающих синестезией, и шанс поведать всем, кто ею не обладает о том, что же такое синестезия, чтобы узнать друг друга ближе.

Но за всем этим бурным откровением стоит одно большое противоречие: моя собственная семья до сих пор не знает о моей синестезии. Дома я как-то рассказывала, о чем пишу, ну, знаете, чтобы заранее проверить их реакцию. Так что мне есть над чем работать - и в литературном, и в личном плане. Так что вот раздумываю, не позвонить ли маме?